Увлекательное путешествие в Нохур, или воспоминания о земле обетованной

В июне нынешнего года  вышла в свет автобиографическая повесть заслуженного журналиста Туркменистана Людмилы Глазовской «Звёзды над Нохуром», изданная при содействии Московского общества туркменской культуры. Сегодня, 31 августа, уважаемый автор отмечает свой  юбилей – 75- летие.  Мы присоединяемся к поздравлениям, и желаем новых творческих успехов.

Из  аннотации к книге: «Нохур — затерянный в отрогах Копетдага древний туркменский аул, куда в тридцатые годы прошлого века судьба забросила семью русских медиков. Там же, на границе с Ираном, несёт службу во время войны переводчик-особист. За него выходит замуж младшая дочь медиков, и он увозит её на новое место службы, в Прибалтику. Родившаяся у них через год после окончания войны дочь—автор и героиня этой автобиографической повести».

Это было упоительное чтение. И не только потому, что знакома с автором, чья жизнь и многолетняя деятельность связаны с туркменской землей, и мне бесконечно интересно всё, что касается  моей страны, моего народа, и, конечно, когда речь идет о таких эпохальных событиях, как обретение туркменским государством независимости и принятие нейтралитета, очевидцем которых она была, но меня настолько захватила невообразимо реальная стихия жизни, что я, как завороженная, окунулась с головой в беспрерывный поток  воспоминаний и размышлений  героини о прошлом и настоящем, о героическом и трагическом в  судьбе страны и  её семьи.   

Книга охватывает огромный срез истории: и Великую Отечественную войну, и советский период, и ашхабадское землетрясение, и крушение Советского Союза, и настоящее время. Закономерно появление сегодня автобиографической повести – позитивного и оптимистического произведения, которому свойственно чувство исторической правды, священной веры в общечеловеческие идеалы, утверждение достоинства и всего лучшего, что есть в человеке, в котором стянуты в один узел и  живая поэтическая мысль, и размышления  о мире, о любви и дружбе между людьми и народами, и идейно — нравственные убеждения.  

Повесть, написанная великолепным литературным языком, восхищает глубиной и полнотой познания жизненного и исторического материала,  полетом творческой мысли, романтикой и дыханием реального, гармоничного единства с природой,  обаянием встреч со знаменитыми и менее известными людьми. Представляю, сколько душевных сил надо было собрать, чтобы, повинуясь внутреннему чувству, пройти по пройденным когда то в действительности дорогам и воскресить в памяти события, лица и эпизоды тех давних лет и недалекого прошлого. Поистине могучей силой обладают  слова, прошедшие через горнило души человека.    

Книга Людмилы Глазовской производит впечатление почти артистической легкости — настолько тщательно сконструирована каждая фраза, каждая глава. Её проза  напоминает поэзию своей выразительностью и эстетичностью, где каждая строчка обладает ритмической определенностью, конкретностью,  и завершенностью мыслей и чувств. Поэзия и в образе самой героини – в ее поступках, эмоциях, движениях бесхитростной души, которая доверчиво устремлена к миру, к людям. Но самое главное заключено в  поразительном умении автора, вроде бы все сказав, оставить столько недосказанного, волнующего ум и душу и предлагающего читателю самому продолжить разговор с самим собой. 

Давно я не испытывала такого наслаждения от художественного текста, когда внимание, входя в состояние какого-то волшебного уюта и теплоты от естественности и непрерывной гармонии слов, легко следовало за развитием сюжета, а не пыталось разгадать, что хотел сказать автор, когда не навязывали свое мнение, а предлагали вместе пройти  по дорогам  незабываемой жизни минувшего и настоящего.

Известно, что настоящая литература начинается с биографии, с характера, с накопления духовных богатств, с жизненного опыта. И кому, как не Людмиле Глазовской, длительное время жившей в Туркменистане, где она состоялась и как личность, и как профессиональный журналист, рассказать о своем поколении, которое выросло с чувством внутренней свободы, воспитываясь на добрых и вечных ценностях человечества, на прекрасных идеалах  братства народов, постигая древнюю культуру, традиции и нравственные устои туркменского народа, особо его приветливость и гостеприимство, вкупе с такими качествами как участливость, безгневность и почтительное отношение к женщине, а также  «святую веру в нравственный первопорядок, которая у туркмен каким-то непостижимым образом переходит из поколения в поколение, как переходит все то, чем богата душа этого древнего, красивого и талантливого народа».

 Все и всё проходят испытание временем. Всё, что казалось нам значительным, вдруг уменьшается, порой и вовсе блекнет или стирается из памяти. Но всё, что истинно, ценно – оно нетленно, утверждается в книге, оно, как бы, пройдя  проверку временем, становится яснее, четче, и, отшлифовываясь в памяти, создает яркую, зримую, отчётливую  картину, полную живой прелести.

Магия словесного изображения настолько покоряет, что воочию представляешь каждого человека, ощущаешь ничем не приукрашенную, правдивую атмосферу событий. Читаешь и явственно видишь – люди просто разговаривают, и в каждой фразе и характер, и биография человека, как, к примеру, эпизод встречи со стариком туркменом. «Он приветливо поздоровался со мной и учтиво уступил дорогу.—Чей дочка будешь—Нина, Оля? — неожиданно спросил старик, отчего я вздрогнула, вскинув глаза на незнакомца. В длинном, нараспашку, туркменском халате и шапке-тельпеке, он стоял, привычно скрестив крючковатые пальцы на отполированной до белизны палке-посохе. Из-под лохматой папахи струился на меня добродушно-прищуренный взгляд, само же лицо являло совершенство черт, незримо уходящих в многовековую генетику обитателей этих мест». Всего несколько фраз и перед нами образ аксакала.

Книга «Звёзды над Нохуром» — это не просто автобиографическая повесть, не просто мемуары, хоть речь идет о пережитом, она как некий нравственный ориентир в осмыслении поворотных моментов истории, людских судеб, отношений, политической культуры,  как страстный посыл обществу о необходимости трансформации  сознания, целесообразности духовного развития, и как символично вписан в канву книги рассказ о выдающемся человеке, духовном светоче – академике  Борисе Леонидовиче Смирнове, который жил и трудился в Ашхабаде, на который «указала рука жизни». 

Всей своей жизнью и профессиональной деятельностью Людмила Глазовская  изначально была призвана быть в центре  огромного мира и быть свидетелем переломных его моментов. С какой деликатностью и с каким пониманием описывает она состояние  союзных республик и их лидеров в драматические периоды судьбы, когда в одночасье рухнула построенная великой ценой титанических усилий и человеческих жертв, огромная держава единства, равенства и братства народов, в идеалы которой свято верили, которую преданно любили и честно служили.

 ««..мы искренне любили Родину и высшей честью считали служение ей, живя, как нам казалось, в свободном, лишенном насилия социуме. Мы не подозревали, что этот социум был во многом нашим собственным порождением, мы возвели его из своих представлений и надежд, усердия и ответственности, открытости и солидарности», говорит о себе и своем поколении писатель. Какой мощной силой должно обладать писательское слово, какой художественной волей оно должно было быть пронизано, чтобы читатель мог воочию представить и прочувствовать универсальный дух ушедшей Эпохи, который объединял людей «не под лозунгами коммунизма, а под тем добрым и вечным, что коммунизм декларировал в качестве новой, самопровозглашенной религии», и ту неизбывную боль от потери того важного и чистого, что составляло смысл жизни целого поколения.   

Стремление к братству, взаимопониманию и взаимопомощи – это непременное условие, без которого невозможна справедливая жизнь на земле. Все дороги, ведущие к единству, есть добро, все, ведущие к разъединению, — зло. Восхождение к Правде – неотъемлемое право божественного происхождения человеческой души, которая требует высшей справедливости.  

Проникновенно рассказывая о впечатлениях детства и юности, проведённых в Эстонии, Латвии и Туркмении, вспоминая своих родных и близких, друзей, автор доверительно вводит читателей в круг  творческих, внутренне свободных  людей — интересных, умных, веселых и романтичных. Богатый внутренний мир героини, ее душевная щедрость, интерес к людям, к их быту, судьбам, отзывчивость и доброжелательность создают тот невидимый духовный микроклимат, который словно магнитом притягивает сердца, и помогают ей приобретать друзей даже среди тех, кто, казалось бы, «закрыты» для общения.  Она всегда в окружении  тех, кто близок ей по интеллекту и духовному масштабу. Достаточно только перечислить имена, чтобы понять, какой  «магией притяжения»  обладает героиня, что создает широкий круг людей как рядом с ней, так и желающих общения с ней, и к которым она стремится всей своей увлекающейся душой. Это и  академик Б.Л. Смирнов — интеллектуал и полиглот,  который был одним из ведущих нейрохирургов страны (впервые в Советском Союзе сделал операцию на позвоночном диске), основатель неврологии и нейрохирургии в Туркменистане, известный советский киноактер и  поэт Леонид Филатов, выдающийся кинорежиссер Булат Мансуров, сценарист, режиссер, заслуженный деятель искусств Туркменистана Лора Степанская, Израиль Львович Сосонкин — доктор наук, профессор, в центре научных интересов которого —  суфистская поэзия Махтумкули,  сотрудники редакции газеты «Туркменская искра» (сейчас «Нейтральный Туркменистан»), друзья детства, многочисленные  знакомые,   

Не скрою, с большим интересом прочитала ту главу, где  рассказывается о редакции: «Нигде, кроме «Туркменской искры», не встречала я такого скопления артистических натур. Каким магнитом их притянуло друг к другу, что свело под крышей неказистого здания редакции, построенного взамен разрушенного землетрясением, только это была команда индивидуальностей, той породы советских интеллигентов, чей артистизм, подчас аристократичность, выступали парадоксальным самовыражением в замкнутом пространстве идеологии, которой они служили.

Бывая в гостях у редакции, именитые московские гости с интересом взирали на провинциальных журналистов, не находя в них и тени провинциальности…»

А с какой неизъяснимой добротой и нежностью говорит Глазовская о своих родных. Это, конечно, самые близкие ей люди – бабушка Анна  Елеазаровна и дедушка Трофим  Степанович, её родители, муж Владимир, светлой памяти которого посвящена книга, сестра Надя, её муж Александр Жаран, со стихотворения которого начинается книга, другие родственники.

Книга «Звезды над Нохуром» — это открытие автором свободного, разумного и вдохновенного мира,  где душа  живёт Верой, Надеждой и Любовью.   В туркменском горном ауле Нохур проживают ее бабушка и дедушка, у которого «толстовское непротивление злу имело собственное понимание личной свободы, что и привело в Туркмению, к таким же свободным людям. Какая-то внутренняя правота роднила деда с туркменами, с ними он был душевен и прост», пишет Глазовская. 

Вот как поэтично описывает первые впечатления от  Нохура,  приехавшая к дедушке и бабушке вместе с родителями  из далекой Эстонии, маленькая героиня, которая острым детским ухом уловит «звучащую ароматную тишину, опрокинутую на спящий аул звездным южным небом, и это станет моим первым ощущением полноты жизни. Соединяясь с теплом бабушкиного мягкого живота, оно навсегда поселит во мне чувство отчего дома, и я перенесу его на всю эту ласковую землю, где обрету друзей, семью и профессию». И эта любовь к древней туркменской земле, к туркменскому народу живет по сей день в сердце Людмилы Глазовской,  об этой любви повествует и ее книга.

Нохур – это и волшебная страна, и райский уголок туркменской земли, где проходило  счастливое детство, бесконечно сказочный мир, где героиня окружена любовью всех, и сама любящая всех необыкновенно искренней любовью, идущей из глубин ее удивительно светлой души. Даже одинокая незрячая старуха, потерявшая на войне своих сыновей, к которой она забегает по дружески посидеть на прохладной кошме, чувствует этот кристально-чистый, искрящийся свет её души. «Старуха не говорит по-русски, мы общаемся с ней глазами. Шершавыми пальцами она гладит меня по голове, шепеляво приговаривая какие-то ласковые слова», душевно вспоминает автор.

С особым лиризмом, трогательно и подробно описана дорога, ведущая к Нохуру: «За годы своей нохурской эпопеи я изучу эту дорогу досконально, я буду знать каждый ее поворот, каждый горный навес и, как мне кажется, каждый камень, нежно обтекаемый сбегающим откуда-то сверху весело журчащим ручьем. Я знаю, из какой расщелины вынырнет одинокая арча, или где ждать увитый ежевикой склон, или же, наоборот, голую, почти отполированную скалу, прямым отвесом уходящую в небо. На самой высокой макушке я жду появления стайки джейранов, и они обязательно нарисуются, грациозные и недосягаемые, исполненные полного равнодушия к жизни внизу, где надсадно тарахтит наш грузовик, нарушая разлитую окрест тишину.

Ближе к Нохуру мое сердце бьется все учащённее. Вот-вот, и она появится, высоко стоящая над дорогой одинокая кибитка, невесть когда и зачем возведенная здесь, на безжизненном уступе. История этой кибитки волнует меня чрезвычайно, и всякий раз я силюсь представить себе ее обитателей, от жизни которых не осталось и следа. Именно отсюда, с этой кибитки, и начинается мой Нохур с его манящей тайной и простодушной жизнью».  

Любуясь природными красотами Нохура, мы обязательно побываем в гостях  у его жителей, увидим нехитрый быт, восхитимся гостеприимством и радушием  сельчан. Насладимся любимым занятием героини, которая  вместе с бабушкой с  заходом солнца   отправляются куда-нибудь в гости. «Это своего рода ритуал — ежевечерние прогулки по Нохуру.  Маршрут их выбирает бабушка, знающая каждый уголок села и каждого его жителя. А поскольку нас радостно встречают в каждом доме, то бабушка всякий раз выбирает новое направление в лабиринте узких петляющих улочек, хаотично убегающих на доступную высоту горного подножья». Сквозь подробное описание жилища туркмена, которое «не знающее ни замков, ни заборов и отделенное от внешнего мира лишь большой открытой террасой-айваном, подпираемой высокими деревянными колоннами с капителями наверху — наследием эллинской архитектуры, словно устремлено навстречу природе, диктующей человеку правила жизни и поведения, где нет ни малейшей аффектации, а есть простота, естественность и спокойствие», проступают черты самобытного  характера простодушного,  демократичного, миролюбивого народа. 

С особой сердечностью  автор воспевает неспешное, размеренное чаепитие в прохладе внутренних комнат, или умопомрачительный аромат свежеиспеченных лепешек, которым пропах весь открытый двор, или, любуясь водоносицей, умело и живописно создаёт красочную картину увиденного: «Ведро стоит у нее на боруке — высоком головном уборе, увешанном серебряными монетами. Монеты в несколько рядов украшают и полы халата-дона. Не придерживая ведро руками и натянутой струной держа спину, туркменка идет, звеня монетами, как грациозная лира, — сама и музыка, и инструмент. Я провожаю ее взглядом, удивляясь тому, как из полного ведра не проливается ни одной капли…».

Одно  из самых любимых занятий героини в Нохуре «задрав головы, изучать под руководством бабушки ночное небо», где в горах звезды совсем близко к земле, что можно до них дотянуться рукой. «Здесь ощущаешь себя не пылинкой Вселенной, а её безраздельной частью — настолько осязаемо все то, что является недоступным для понимания и что составляет главную трудность в постижении Бога: убегающие в бесконечность миры и их несоразмерность всем земным представлениям. Эта мысль придет мне в голову много лет спустя, когда я приеду в Нохур с сыном и десятилетним внуком, живущими в Израиле. Как когда-то в моем детстве, мы будем неотрывно смотреть на темно-синее звездное небо, растворяясь в его досягаемости». Очарованный непостижимой божественностью её сын скажет: «Вот где земля обетованная…». «Выжить, так и не приспособившись к новым правилам жизни, ему поможет склад ума и души, а также тесная, почти космическая связь с малой родиной, напоминающей о себе теплом и тайной ни с чем не сравнимых текинских ковров. На них, с закодированными в древнем орнаменте символами мироздания, ползает маленькая глазастая дочь, посланная в награду и во спасение в окаянном море судьбы…», исповедально пишет автор о своей семье.. Неисповедимы пути Господни.

Один из героев – философ  Давид  Зильберман, автор книги «О возможности любви», который после окончания Одесского гидрометеорологического института работал дежурным синоптиком в ашхабадском аэропорту и, как отмечено в книге, —  «за сравнительно короткий жизненный срок этот уникальный человек проделал путь от узкого специалиста до выдающегося философа-энциклопедиста, ученого-индолога с мировым именем», в одном из писем домашним о туркменской природе писал: «Цветет саксаул. Это розово-серебряные шарики, составленные из лучей, с нестерпимым блеском на солнце, среди слепящего песка с тонкими струйками пыли даже при безветрии.

Немного быть здесь — и на многое глядится иначе, многое уменьшается до ничтожества, и разные неразрешимые противоречия теряют смысл истинности: все поместно, ни к чему бесконечная паутина досужих слов. На что я сменю это в грядущем?…»

Каждый автор свидетельствует о себе. Читая книгу, воочию видишь перед собой мудрого, талантливого, гуманного  публициста, писателя, который не просто делится своими воспоминаниями, а создает особый, правдивый, увлекательный и безупречный по стилю  свой мир художественной прозы, где каждое слово дышит благородством, добротой, любовью  и устанавливает живой, эмоциональный контакт с читателем. Можно только удивляться, как богата впечатлениями, настроениями, чувствами и мыслями  душевная жизнь, которую невозможно вместить ни в какие рамки, тем более, географические, так как является  бесконечной территорией любви,  вселенной, где  звучит непрерывная мелодия внутреннего мира, творчески объединяя и прошлое и настоящее.

 После выхода книги заслуженного журналиста Туркменистана Людмилы Глазовской «Звёзды над Нохуром»  состоялась её презентация в  Московском доме национальностей.

.

                                   Гозель Нуралиева.

.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

08.11.2020 МИР ТУРКМЕН: Многовековая история российских туркмен