Он ходил неизменно в туркменской папахе, знал многие восточные языки, в том числе туркменский и узбекский, знал тайные тропы в пустыне и горах, его называли «старым волком пустыни»… Однако, всё по порядку.
…На старом фото времён Российской империи — нарядная наездница, а рядом муж-богатырь. «Это дочь генерал-майора Генерального штаба России Покровского. Образованная, знавшая языки, она была и кавалеристом, даже стрелять могла из разного оружия, она поверила в таланты мужа-поручика и потому согласилась ехать в самую дальнюю даль, в самое опасное из южных рубежей империи, на Гермабскую погранзаставу. На чужбине она мужу была помощницей, крепко любила. В целом дамы на фото жён гермабских офицеров-пограничников очень удивляли. Вроде жили женщины затворницами, вдали от городской цивилизации, на пограничной заставе, где праздности и отдыху не было и времени, а одеты с иголочки, будто на Невский проспект вышли погулять. Может, они специально для съёмки у ашхабадского фотографа из сундуков вытаскивали и блестящие ботинки, и платья с дорогими кружевами и изящные шляпки? Оказывается нет, среди пограничных поселенцев была своя модистка – белошвейка, которая и обшивала женщин по популярным журналам. Так что одевались девушки не хуже городских, что служило контрастом и скрашивало нелёгкую жизнь на участке Гермабского погранотряда Закаспийской области, затерявшегося в горах Сюнт-Хасардага, около старого персидского одноимённого аула. Это название означало «теплая вода».
В Гермабе сейчас здесь никто не живёт, но по-прежнему пышно цветут вишни в местных садах, а в старых яблоневых посадках генерал-губернатора Куропаткина до сих пор формируется урожай сочных плодов. Место здесь на редкость красивое. Вокруг много родников, которые разливаются в озеро, дают начало многим рукавам Секизяба – речки, орошающей земли в подгорной равнине, а в Геоктепе она уже бежит по трубам. До сих пор здесь сохранилось здание погранзаставы, обустроенной российскими предшественниками, часть колесной дороги. Даже надписи на горах остались. При русских поселенцах заброшенный персидский поселок ожил: строились добротные жилища, выращивалась отборная богарная пшеница, её мололи на своей мельнице до начала 30-х годов прошлого века. В посёлке всегда проживало не более ста человек.
Пограничники на рубеже XIX и XX веков были с жестким характером, — другим не выдержать на опасном участке персидской границы, где чуть ли не каждый день случались провокации и попытки нарушения границы. Постоянное напряжение – ежедневный удел тех, кто там служил под началом Михаила Поспелова, которого боялись все нарушители границы. Он родился в 1884 году в Орле, получил домашнее образование. За вольнодумство с треском вылетел из реального училища. Михаил этому не очень расстроился и поехал попытать счастья в Тифлисское военное училище, где был неизменным чемпионом по борьбе и силовым видам спорта. После его окончания был назначен на должность казначея военного гарнизона в Орле. Но на спокойной, непыльной работе быстро заскучал и через три года добился перевода в 30-ю Закаспийскую бригаду пограничной стражи, которая охраняла границу с Персией протяженностью 1743 версты. В послужном списке Михаила Дмитриевича можно прочесть следующее: «27 октября 1910 года зачислен в пограничную стражу в 7-й округ на среднеазиатскую границу». К тому времени южная граница Российской империи была уже основательной, и любое незаконное пересечение могло привести к международным конфликтам. Однако русско-персидская граница долго считалась самой беспокойной. Почти ежедневные набеги из-за кордона на казаков, охраняющих границу, и на туркменские селения делали обстановку жизни первых пограничников, схожей с Диким западом. Нарушители границ умудрялись не только угонять скот на продажу, даже людей похищали. В 1913 году Михаил Дмитриевич Поспелов в звании штабс-ротмистра прибыл по месту назначения и встал во главе Гермабского погранотряда. В пески Средней Азии Поспелов приехал уже с семьей — женой и двумя дочками — Леной и Верой. Сам русский был, но через короткое время уже почти все азиатские языки знал, умел договариваться. Контрабандистов отвадил своими приёмами, узнал все их тайные тропы, заботился, чтобы пограничники ни в чем не нуждались, особенно в провианте. И огороды у них были и живность разводили. Однажды командир погранотряда на собственные деньги купил у молокан в соседнем поселке Куркулаб молочных поросят. И на посту стали разводить свиней. Около казарм были посажены грецкий орех, яблони, груши, вишни, алыча. По руслу реки были сделаны каменные запруды, в которых пограничники разводили карпов. Здесь была свои гимназия и погранучилище. По сохранившимся воспоминаниям очевидцев, Поспелов часто бывал в глинобитных мазанках-казармах, где жили его подчиненные солдаты и унтер-офицеры, а вахмистр, ведавший хозяйственными делами отряда, при появлении начальника, втягивал голову в плечи, ведь кулаки у Поспелова были размером с крынку. Он тщательно следил, чтобы вахмистр обеспечивал солдат доброкачественным провиантом, а лошадей — фуражом.
Неподкупного командира контрабандисты и басмачи звали не иначе как «Поспела, сын шайтана и его джигиты», а за рыжие усы – «красным шайтаном». И все чаще на пути следования банд бандитов, готовивших очередной налёт, вставали пограничники во главе со своим рыжеусым командиром. Постоянно терпели убытки и контрабандисты. Напрасно караванщики с дорогой мануфактурой, шелком, антиквариатом, специями, шкурами, оружием, лекарствами и наркотиками пытались соблюдать необходимые меры конспирации. У Михаила Дмитриевича была разветвленная агентурная сеть. Он поддерживал постоянную связь с местными жителями не только на российской, но и на сопредельной территориях. На пути отступления бандитов пограничники вырастали будто из-под земли. Предписывалось громить врага в пределах семи верст от границы, и пограничники, нередко преследуя шайки, оказывались за пределами этой зоны. Командир погранотряда считал, что бойцам нелишне знать, что и где находится на сопредельной стороне от кордона. Готовя очередной налёт, главари курдских племен стремились избегать маршрутов, проходящих через полосу охраны Гермабского пограничного отряда, взывали покарать «шайтан-бояра Поспела, красного дьявола», кто стал виновником краха многих курбаши».
М.Поспелов часто говорил: «Чем труднее, тем лучше!». В пределах поста Гермаб под руководством белокурого голубоглазого гиганта проходили постоянно занятия по строевой верховой езде и вольтижировке. Бойцы учились владеть клинком, на полном скаку коня рубили виноградную лозу. «Ему вообще интересно было жить, — рассказывает его внук Евгений Попов. — Силы был немереной. На праздники любил из своего отдаленного поселения приезжать в Чарджоу или Асхабад. Там в парках во время народных гуляний всегда стояли аттракционы, в том числе и силомеры. Дед, зная, насколько силён, любил разыгрывать целый спектакль. Ходил вокруг агрегата, пока его хозяин не говорил: «Ну что, служивый, давай покажи, сколько у тебя силёнок». Дед честно предупреждал: «Я твой аттракцион сломаю!». Это вызывало обратную реакцию, хозяин заводился: «Давай, попробуй сломай. Получится — дам сто рублей». Вокруг них собиралась толпа, зеваки делали ставки. Дед поднатуживался и, конечно, ломал силомерную систему. Потом брал выигрыш и вел всю толпу зевак приглашал на угощение».
Вскоре революционные события захлестнули и Туркмению. «Тогда дед отправился в Асхабад и, что называется, выбил у военного начальства невиданное по тем временам для пограничников оружие — бомбомёт, — рассказывает его внук – полковник в отставке. — Это был прототип миномета, выпущенная из него шарообразная бомба летела на 200–300 метров. Один-то бомбомет достать было трудно, в соседних погранотрядах их вообще не было. А дед привез целых два. Он обладал даром убеждения, отказать ему было сложно». Скоро опьяненные революционными лозунгами «Землю — крестьянам, фабрики — рабочим!» пограничники разбежались по домам в Рязань, Тамбов, Смоленск. Изменив присяге, бежали почти все офицеры 30-й Закаспийской бригады пограничной стражи. Казармы опустели. Граница была открыта, защищать её стало некому, налётчики творили, что хотели. Воспользовавшись хаосом, они всё чаще нападали из-за кордона на приграничные русские и туркменские сёла.
Когда образовалось Временное закаспийское правительство, Поспелова позвали к себе эсеры. Он же сыпал на них проклятия, что те пригласили англичан. Отказался бежать в Персию и идти на службу к генералу Дутову. Поспелова посчитали чудаком и махнули на него рукой. В период, когда Поспелов остался без личного состава, не было уже ни таможни, ни державы, кругом бушевала гражданская война. Скоро Михаил Дмитриевич понял, что отсиживаться дома глупо и небезопасно — деятельная натура Михаила Поспелова взяла вверх: он решил восстановить пограничную стражу из местных добровольцев-туркмен. И вскоре на плацу Гермабского отряда уже учились владеть оружием туркменские джигиты из близлежащих аулов и сёл. Поспелову помогали несколько вахмистров, которые чудом остались в погранотряде. «Я пограничник, и мое дело — охранять границу Отечества. И я отсюда никуда не уйду!», — говорил таможенник в годы смуты и безвременья.
С хлебом в период гражданской войны на самом деле было туго, новую пограничную стражу надо было кормить, а запасы сохраненного провианта быстро подходили к концу. Когда вахмистр доложил, что хлеба осталось только на три дня, Поспелов снял со стен все девять своих ковров работы текинских и персидских мастериц, купленных на премии за годы службы, упаковал их в чувалы и отправился со своим караваном и вооруженным отрядом в персидский торговый центр, расположенный в полусотне верст от российской границы в чужих землях. Там он обменял ковры на пшеницу. Караван из верблюдов доставил в Гермаб мешки с тонной продовольственного зерна. И до нового урожая Поспелов кормил 50 солдат-туркмен. К февралю 1920 года закаспийская контрреволюция была разгромлена. Красноармейский отряд, который выступил из Ашхабада в направлении Гермаба, начальник погранотряда Поспелов встречал так: казармы блестели чистотой, в пирамидках стояло смазанное оружие, на плацу дымилась походная кухня с борщом. У Поспелова была заготовлена приёмо-сдаточная ведомость, где было перечислено все имущество отряда, вплоть до последней подковы. Но передавать её кому-то другому не пришлось. Михаил Дмитриевич был назначен начальником 1-го района 35-й погранбригады ВЧК, у него в подчинении был 213-й пограничный батальон и под присмотром вся советско-персидская граница. И вновь Поспелову пришлось сколачивать новый уже погранотряд из местных жителей и не успевших далеко разбежаться бойцов, восстанавливать границу, а также принять участие в разгроме основных сил Энвер-паши и Ибрагим-бека.
В 1923 году М.Поспелов создал и возглавил пограничную школу в Ашхабаде. А в середине 20-х вместе с академиком А.Ферсманом и геологом Д.Щербаковым организовал 500-верстный поход вглубь Каракумов в поисках серы, остро необходимой советской промышленности. Изнурительная экспедиция ознаменовалась грандиозным успехом –были обнаружены значительные запасы серы. Похождения каравана — это был настоящий триллер. В «чёрных» песках, как называли местные жители Каракумы, в то время еще хозяйничали бандиты. Исследователям довелось столкнуться с шайками Дурды-Мурды и Ахмед-бека. Тайными тропами они уходили от разбойников. Искали броды и конные переправы через реки Атрек, Сумбар и Мургаб, попадали в песчаные бури, их настигали в пустыне смерчи. И нередко только большой авторитет Поспелова среди туркмен помогал экспедиции избежать потерь. По личной инициативе пограничник составил точные топографические карты Каракумов, нанеся на них караванные пути и верблюжьи тропы, отметив аулы, колодцы и качество воды в них. Михаил Дмитриевич участвовал в двух экспедициях: в 1925 и 1926 годах. Ходил неизменно в туркменской папахе. Учёные называли его «старым волком пустыни».
Много позже, получив повышение по службе, он переехал с семьей в Ташкент. Уйдя на пенсию, Поспелов работал начальником пожарной охраны Центральной библиотеки в Ташкенте. Скончался 10 августа 1962 года, прожив 78 лет. До конца дней рядом с Михаилом Дмитриевичем была рядом его жена Софья Григорьевна, которая всегда верила в мужа, которая, вдохновляла его на многие подвиги. Внук М.Поспелова – Евгений Попов вспоминал, что у деда над кроватью висела шашка со знаками шести императорских призов. Он считает, что дед никогда не хотел уехать из Средней Азии, где прошла почти вся его жизнь. Он хорошо знал туркменский язык и узбекский, много общался с местными жителями, среди которых пользовался авторитетом. В 50-х годах ему был присвоен статус персонального пенсионера Узбекской ССР. Когда он в старой пограничной фуражке шел по улицам Ташкента, с ним здоровались все встречные. До последних лет жизни он сохранил военную выправку. Где могила именитого пограничника Михаила Дмитриевича Поспелова на старом ташкентском христианском кладбище, теперь не знает никто. Энтузиасты Ташкента пытаются прояснить этот вопрос.
Е.Попов также заявляет, что каких-то документальных подтверждений, что дед стал прототипом Верещагина, нет. Но к родственникам семьи в Ташкент приезжала группа кинематографистов, которым открыли большую семейную жестяную коробку из-под дореволюционных восточных сладостей, доверху забитую документами и снимками. Картина «Белое солнце пустыни», ставшая культовой, вышла на экраны спустя 8 лет после этого события. Нет сомнений, что именно история Гермабской заставы и её начальника привлекли внимание авторов небезызвестного фильма и сподвигли на создание прекрасного кино-образа, полюбившегося зрителям нескольких поколений. Могучий и обстоятельный таможенник Верещагин, готовый в одиночку биться за державу, соответствует мужественному Поспелову, который в семнадцатом году остался один на один с басмачами и контрабандистами. И точно так же, как и герою кинокартины «Белое солнце пустыни» Павлу Верещагину, ему пришлось превратить свой дом в настоящую крепость.
Благодаря режиссёру эпизодическая роль Верещагина в сценарии разрослась в один из главных образов фильма, которого великолепно сыграл Павел Луспекаев. А его фраза «я мзды не беру, мне за державу обидно» стала «крылатой», символом неподкупности и честности. Кстати, и актер Павел Луспекаев — вылитый Михаил Поспелов! Можете убедиться, сопоставив их фотографии. Возможно, прототипом таможенника Верещагина послужил и художник Василий Верещагин, который погиб вместе с русским военным кораблем «Петропавловск» во время русско-японской войны. Корабль подорвался на мине, почти так же, как баркас в фильме. Художник много работал в Туркестане, некоторые сцены в фильме очень похожи на его картины. Есть общие черты в характере этих людей и в их недюжинной силе воли. Да и, и совпадение фамилий вряд ли случайно. «Конечно, художественный образ всегда в той или иной степени собирательный, мы это понимаем, и гордимся, что туркменская земля славна героями, которые служат образцом чести и долга», — считают потомки жителей села Гермаб.
Кинолента «Белое солнце пустыни» была снята в 1970 г. и в прошлом году ей исполнилось полвека. Она стала самой известной работой Владимира Яковлевича Мотыля, за неё он получил несколько наград. Действие фильма переносит зрителей в послевоенное время — гражданская война закончилась, но в Азии продолжается беспредел местных преступных группировок. Роль таможенника Верещагина принесла Павлу Луспекаеву настоящий, но недолгий триумф, — жить Павлу Борисовичу тогда оставалось менее двух лет. Сказались раны подростка-фронтовика, лишения в партизанском отряде, где во время одной из операций он отморозил ноги. У Луспекаева были ампутированы несколько пальцев, во время съемок фильма он не мог сделать более 20 шагов, но снимался без дублёров и каскадёров. Умер Павел Борисович от разрыва сердечной аорты в 1970 году в возрасте 42 лет, похоронен на Северном кладбище Санкт-Петербурга. В штаб-квартире Федеральной таможенной службы в столичных Филях, возле домодедовской, Курганской, Луганской, Амвросиевской таможен появилось скульптурное изображение любимого экранного героя, словно вынесенного за рамки времени и реальных личностей. Не Поспелов и Луспекаев – а собирательный образ – пограничный таможенник Верещагин.
ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ О ФИЛЬМЕ И УЧАСТНИКАХ:
Советский и российский актер театра и кино Анатолий Кузнецов сыграл почти в ста картинах, исполняя в основном положительные роли — военных и милиционеров, а прославила его роль красноармейца Сухова в фильме Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни». Её сыграть мог Георгий Юматов, но из-за личных проблем лишился места в картине. Свою звездную роль Юматов исполнил через два года в фильме «Офицеры». Имя Луспекаева было присвоено Луганскому драматическому театру, на кинофестивале «Киношок» вручался специальный приз имени Павла Луспекаева.
Режиссером фильма могли стать Андрей Михалков-Кончаловский и Фридрих Горенштейн, Юрий Чулюкин (постановщик комедии «Девчата») и даже Андрей Тарковский. Но вскоре Кончаловский отказался от задумки, начав снимать «Дворянское гнездо» по Тургеневу. Над сценарием отечественного вестерна продолжили работать кинодраматурги Валентин Ежов и Рустам Ибрагимбеков. В ходе работы Валентин Ежов встречался с ветеранами — героями Гражданской войны. Многие из их рассказов и легли в основу сценария. В частности, один из кавалерийских комбригов, который боролся в Туркменистане с басмачами, поведал кинодраматургу о реальном случае — брошенном бандитом-баем в песках гареме. Вместо того чтобы преследовать главаря шайки, ему пришлось препровождать «барышень» в ближайший кишлак. Также Ежов услышал рассказ о легендарном начальнике бывшей царской таможни. «Белое солнце пустыни» снимали в Туркменистане и Дагестане, большинство сцен снято на берегу Каспийского моря в окрестностях Махачкалы и Каспийска. Тексты писем Сухова к супруге сочинил режиссер театра и кино Марк Захаров.
Музыку к фильму написали Исаак Шварц и Булат Окуджава. Владимир Мотыль не первый раз работал с этим творческим тандемом — для предыдущей постановки режиссера «Женя, Женечка и «катюша» композиторы сочинили песню «Капли датского короля». Кроме того Луспекаев, который исполнил песню «Ваше благородие», также не раз работал со Шварцем, писавшим музыку для спектаклей Российского государственного академического Большого драматический театр имени Г.А.Товстоногова (БДТ), где служил актер.
Руководитель Экспериментальной творческой киностудии Григорий Чухрай оказался недоволен отснятым материалом и предложил закрыть картину, а директор «Мосфильма» Владимир Сурин не подписал акт о приёмке фильма. Мотыль внес более 30 правок в сюжет, переснял несколько ключевых сцен, полностью изменил концовку. «Добро» фильму дал лично Леонид Ильич Брежнев — большой любитель вестернов и западных боевиков. Фильм «Белое солнце пустыни» стал, по мнению критиков, эталоном «истерна» и классикой жанра, наряду с такими картинами как «Неуловимые мстители», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Хлеб, золото, наган», «Шестой» и другими.
Младшую жену Абдуллы играли две актрисы. В начальных сценах, в частности в эпизоде, где Сухову снится сон, роль Гюльчатай исполнила актриса Татьяна Денисова, но во время пересъемок картины девушку играла студентка Татьяна Федотова. В некоторых эпизодах жен Абдулы играли переодетые солдаты, так как исполнительницам ролей приходилось уходить на основную работу. Многие из задействованных в картине не были профессиональными актерами. Так только три «жены Абдулы» были актрисами, других сыграли — баскетболистка, научный сотрудник и продавец. Роль жены Сухова Катерины Матвеевны исполнила тогдашний редактор «Останкино» Галина Лучай.
«Верещагин» и «Петруха» встречались на одной съемочной площадке и раньше. Актеры Павел Луспекаев и Николай Годовиков играли вместе в фильме «Республика ШКИД».
Недавно не стало актёра Кахи Кавсадзе, который за все время съемок так и не научился ездить верхом. На всех кадрах он либо сидит неподвижно, а лошадь крепко держат под уздцы, либо его носит на плечах другой человек.
Картина стала талисманом для космонавтов. Начиная с 1973 года, когда был запущен пилотируемый корабль «Союз-12», все космические экспедиции смотрят перед стартом «Белое солнце пустыни».
Подготовлено по архивным материалам.
Комментарии